Солнечный удар бунин анализ краткий. Анализ рассказа «Солнечный удар» Бунина

После обеда вышли из ярко и горячо освещенной столовой на палубу и остановились у поручней. Она закрыла глаза, ладонью наружу приложила руку к щеке, засмеялась простым прелестным смехом, — все было прелестно в этой маленькой женщине, — и сказала: — Я, кажется, пьяна... Откуда вы взялись? Три часа тому назад я даже не подозревала о вашем существовании. Я даже не знаю, где вы сели. В Самаре? Но все равно... Это у меня голова кружится или мы куда-то поворачиваем? Впереди была темнота и огни. Из темноты бил в лицо сильный, мягкий ветер, а огни неслись куда-то в сторону: пароход с волжским щегольством круто описывал широкую дугу, подбегая к небольшой пристани. Поручик взял ее руку, поднес к губам. Рука, маленькая и сильная, пахла загаром. И блаженно и страшно замерло сердце при мысли, как, вероятно, крепка и смугла она вся под этим легким холстинковым платьем после целого месяца лежанья под южным солнцем, на горячем морском песке (она сказала, что едет из Анапы). Поручик пробормотал: — Сойдем... — Куда? — спросила она удивленно. — На этой пристани. — Зачем? Он промолчал. Она опять приложила тыл руки к горячей щеке. — Сумасшествие... — Сойдем, — повторил он тупо. — Умоляю вас... — Ах, да делайте, как хотите, — сказала она, отворачиваясь. Разбежавшийся пароход с мягким стуком ударился в тускло освещенную пристань, и они чуть не упали друг на друга. Над головами пролетел конец каната, потом понесло назад, и с шумом закипела вода, загремели сходни... Поручик кинулся за вещами. Через минуту они прошли сонную конторку, вышли на глубокий, по ступицу, песок и молча сели в запыленную извозчичью пролетку. Отлогий подъем в гору, среди редких кривых фонарей, по мягкой от пыли дороге, показался бесконечным. Но вот поднялись, выехали и затрещали по мостовой, вот какая-то площадь, присутственные места, каланча, тепло и запахи ночного летнего уездного города... Извозчик остановился возле освещенного подъезда, за раскрытыми дверями которого круто поднималась старая деревянная лестница, старый, небритый лакей в розовой косоворотке и в сюртуке недовольно взял вещи и пошел на своих растоптанных ногах вперед. Вошли в большой, но страшно душный, горячо накаленный за день солнцем номер с белыми опущенными занавесками на окнах и двумя необожженными свечами на подзеркальнике, — и как только вошли и лакей затворил дверь, поручик так порывисто кинулся к ней и оба так исступленно задохнулись в поцелуе, что много лет вспоминали потом эту минуту: никогда ничего подобного не испытал за всю жизнь ни тот, ни другой. В десять часов утра, солнечного, жаркого, счастливого, со звоном церквей, с базаром на площади перед гостиницей, с запахом сена, дегтя и опять всего того сложного и пахучего, чем пахнет русский уездный город, она, эта маленькая безымянная женщина, так и не сказавшая своего имени, шутя называвшая себя прекрасной незнакомкой, уехала. Спали мало, но утром, выйдя из-за ширмы возле кровати, в пять минут умывшись и одевшись, она была свежа, как в семнадцать лет. Смущена ли была она? Нет, очень немного. По-прежнему была проста, весела и — уже рассудительна. — Нет, нет, милый, — сказала она в ответ на его просьбу ехать дальше вместе, — нет, вы должны остаться до следующего парохода. Если поедем вместе, все будет испорчено. Мне это будет очень неприятно. Даю вам честное слово, что я совсем не то, что вы могли обо мне подумать. Никогда ничего даже похожего на то, что случилось, со мной не было, да и не будет больше. На меня точно затмение нашло... Или, вернее, мы оба получили что-то вроде солнечного удара... И поручик как-то легко согласился с нею. В легком и счастливом духе он довез ее до пристани, — как раз к отходу розового «Самолета», — при всех поцеловал на палубе и едва успел вскочить на сходни, которые уже двинули назад. Так же легко, беззаботно и возвратился он в гостиницу. Однако что-то уж изменилось. Номер без нее показался каким-то совсем другим, чем был при ней. Он был еще полон ею — и пуст. Это было странно! Еще пахло ее хорошим английским одеколоном, еще стояла на подносе ее недопитая чашка, а ее уже не было... И сердце поручика вдруг сжалось такой нежностью, что поручик поспешил закурить и несколько раз прошелся взад и вперед по комнате. — Странное приключение! — сказал он вслух, смеясь и чувствуя, что на глаза его навертываются слезы. — «Даю вам честное слово, что я совсем не то, что вы могли подумать...» И уже уехала... Ширма была отодвинута, постель еще не убрана. И он почувствовал, что просто нет сил смотреть теперь на эту постель. Он закрыл ее ширмой, затворил окна, чтобы не слышать базарного говора и скрипа колес, опустил белые пузырившиеся занавески, сел на диван... Да, вот и конец этому «дорожному приключению»! Уехала — и теперь уже далеко, сидит, вероятно, в стеклянном белом салоне или на палубе и смотрит на огромную, блестящую под солнцем реку, на встречные плоты, на желтые отмели, на сияющую даль воды и неба, на весь этот безмерный волжский простор... И прости, и уже навсегда, навеки... Потому что где же они теперь могут встретиться? — «Не могу же я, — подумал он, — не могу же я ни с того ни с сего приехать в этот город, где ее муж, где ее трехлетняя девочка, вообще вся ее семья и вся ее обычная жизнь!» — И город этот показался ему каким-то особенным, заповедный городом, и мысль о том, что она так и будет жить в нем своей одинокой жизнью, часто, может быть, вспоминая его, вспоминая их случайную, такую мимолетную встречу, а он уже никогда не увидит ее, мысль эта изумила и поразила его. Нет, этого не может быть! Это было бы слишком дико, неестественно, неправдоподобно! — И он почувствовал такую боль и такую ненужность всей своей дальнейшей жизни без нее, что его охватил ужас, отчаяние. «Что за черт! — подумал он, вставая, опять принимаясь ходить по комнате и стараясь не смотреть на постель за ширмой. — Да что же это такое со мной? И что в ней особенного и что, собственно, случилось? В самом деле, точно какой-то солнечный удар! И главное, как же я проведу теперь, без нее, целый день в этом захолустье?» Он еще помнил ее всю, со всеми малейшими ее особенностями, помнил запах ее загара и холстинкового платья, ее крепкое тело, живой, простой и веселый звук ее голоса... Чувство только что испытанных наслаждений всей ее женской прелестью было еще живо в нем необыкновенно, но теперь главным было все-таки это второе, совсем новое чувство — то странное, непонятное чувство, которого совсем не было, пока они были вместе, которого он даже предположить в себе не мог, затевая вчера это, как он думал, только забавное знакомство, и о котором уже нельзя было сказать ей теперь! «А главное, — подумал он, — ведь и никогда уже не скажешь! И что делать, как прожить этот бесконечный день, с этими воспоминаниями, с этой неразрешимой мукой, в этом богом забытом городишке над той самой сияющей Волгой, по которой унес ее этот розовый пароход!» Нужно было спасаться, чем-нибудь занять, отвлечь себя, куда-нибудь идти. Он решительно надел картуз, взял стек, быстро прошел, звеня шпорами, по пустому коридору, сбежал по крутой лестнице на подъезд... Да, но куда идти? У подъезда стоял извозчик, молодой, в ловкой поддевке, и спокойно курил цигарку. Поручик взглянул на него растерянно и с изумлением: как это можно так спокойно сидеть на козлах, курить и вообще быть простым, беспечным, равнодушным? «Вероятно, только я один так страшно несчастен во всем этом городе», — подумал он, направляясь к базару. Базар уже разъезжался. Он зачем-то походил по свежему навозу среди телег, среди возов с огурцами, среди новых мисок и горшков, и бабы, сидевшие на земле, наперебой зазывали его, брали горшки в руки и стучали, звенели в них пальцами, показывая их добротность, мужики оглушали его, кричали ему: «Вот первый сорт огурчики, ваше благородие!» Все это было так глупо, нелепо, что он бежал с базара. Он пошел в собор, где пели уже громко, весело и решительно, с сознанием исполненного долга, потом долго шагал, кружил по маленькому, жаркому и запущенному садику на обрыве горы, над неоглядной светло-стальной ширью реки... Погоны и пуговицы его кителя так нажгло, что к ним нельзя было прикоснуться. Околыш картуза был внутри мокрый от пота, лицо пылало... Возвратясь в гостиницу, он с наслаждением вошел в большую и пустую прохладную столовую в нижнем этаже, с наслаждением снял картуз и сел за столик возле открытого окна, в которое несло жаром, но все-таки веяло воздухом, заказал ботвинью со льдом... Все было хорошо, во всем было безмерное счастье, великая радость; даже в этом зное и во всех базарных запахах, во всем этом незнакомом городишке и в этой старой уездной гостинице была она, эта радость, а вместе с тем сердце просто разрывалось на части. Он выпил несколько рюмок водки, закусывая малосольными огурцами с укропом и чувствуя, что он, не задумываясь, умер бы завтра, если бы можно было каким-нибудь чудом вернуть ее, провести с ней еще один, нынешний день, — провести только затем, только затем, чтобы высказать ей и чем-нибудь доказать, убедить, как он мучительно и восторженно любит ее... Зачем доказать? Зачем убедить? Он не знал зачем, но это было необходимее жизни. — Совсем разгулялись нервы! — сказал он, наливая пятую рюмку водки. Он отодвинул от себя ботвинью, спросил черного кофе и стал курить и напряженно думать: что же теперь делать ему, как избавиться от этой внезапной, неожиданной любви? Но избавиться — он это чувствовал слишком живо — было невозможно. И он вдруг опять быстро встал, взял картуз и стек и, спросив, где почта, торопливо пошел туда с уже готовой в голове фразой телеграммы: «Отныне вся моя жизнь навеки, до гроба, ваша, в вашей власти». Но, дойдя до старого толстостенного дома, где была почта и телеграф, в ужасе остановился: он знал город, где она живет, знал, что у нее есть муж и трехлетняя дочка, но не знал ни фамилии, ни имени ее! Он несколько раз спрашивал ее об этом вчера за обедом и в гостинице, и каждый раз она смеялась и говорила: — А зачем вам нужно знать, кто я, как меня зовут? На углу, возле почты, была фотографическая витрина. Он долго смотрел на большой портрет какого-то военного в густых эполетах, с выпуклыми глазами, с низким лбом, с поразительно великолепными бакенбардами и широчайшей грудью, сплошь украшенной орденами... Как дико, страшно все будничное, обычное, когда сердце поражено, — да, поражено, он теперь понимал это, — этим страшным «солнечным ударом», слишком большой любовью, слишком большим счастьем! Он взглянул на чету новобрачных — молодой человек в длинном сюртуке и белом галстуке, стриженный ежиком, вытянувшийся во фронт под руку с девицей в подвенечном газе, — перевел глаза на портрет какой-то хорошенькой и задорной барышни в студенческом картузе набекрень... Потом, томясь мучительной завистью ко всем этим неизвестным ему, не страдающим людям, стал напряженно смотреть вдоль улицы. — Куда идти? Что делать? Улица была совершенно пуста. Дома были все одинаковые, белые, двухэтажные, купеческие, с большими садами, и казалось, что в них нет ни души; белая густая пыль лежала на мостовой; и все это слепило, все было залито жарким, пламенным и радостным, но здесь как будто бесцельным солнцем. Вдали улица поднималась, горбилась и упиралась в безоблачный, сероватый, с отблеском небосклон. В этом было что-то южное, напоминающее Севастополь, Керчь... Анапу. Это было особенно нестерпимо. И поручик, с опущенной головой, щурясь от света, сосредоточенно глядя себе под ноги, шатаясь, спотыкаясь, цепляясь шпорой за шпору, зашагал назад. Он вернулся в гостиницу настолько разбитый усталостью, точно совершил огромный переход где-нибудь в Туркестане, в Сахаре. Он, собирая последние силы, вошел в свой большой и пустой номер. Номер был уже прибран, лишен последних следов ее, — только одна шпилька, забытая ею, лежала на ночном столике! Он снял китель и взглянул на себя в зеркало: лицо его, — обычное офицерское лицо, серое от загара, с белесыми, выгоревшими от солнца усами и голубоватой белизной глаз, от загара казавшихся еще белее, — имело теперь возбужденное, сумасшедшее выражение, а в белой тонкой рубашке со стоячим крахмальным воротничком было что-то юное и глубоко несчастное. Он лег на кровать на спину, положил запыленные сапоги на отвал. Окна были открыты, занавески опущены, и легкий ветерок от времени до времени надувал их, веял в комнату зноем нагретых железных крыш и всего этого светоносного и совершенно теперь опустевшего, безмолвного волжского мира. Он лежал, подложив руки под затылок, и пристально глядел перед собой. Потом стиснул зубы, закрыл веки, чувствуя, как по щекам катятся из-под них слезы, — и наконец заснул, а когда снова открыл глаза, за занавесками уже красновато желтело вечернее солнце. Ветер стих, в номере было душно и сухо, как в духовой печи... И вчерашний день, и нынешнее утро вспомнились так, точно они были десять лет тому назад. Он не спеша встал, не спеша умылся, поднял занавески, позвонил и спросил самовар и счет, долго пил чай с лимоном. Потом приказал привести извозчика, вынести вещи и, садясь в пролетку, на ее рыжее, выгоревшее сиденье, дал лакею целых пять рублей. — А похоже, ваше благородие, что это я и привез вас ночью! — весело сказал извозчик, берясь за вожжи. Когда спустились к пристани, уже синела над Волгой синяя летняя ночь, и уже много разноцветных огоньков было рассеяно по реке, и огни висели на мачтах подбегающего парохода. — В аккурат доставил! — сказал извозчик заискивающе. Поручик и ему дал пять рублей, взял билет, прошел на пристань... Так же, как вчера, был мягкий стук в ее причал и легкое головокружение от зыбкости под ногами, потом летящий конец, шум закипевшей и побежавшей вперед воды под колесами несколько назад подавшегося парохода... И необыкновенно приветливо, хорошо показалось от многолюдства этого парохода, уже везде освещенного и пахнущего кухней. Через минуту побежали дальше, вверх, туда же, куда унесло и ее давеча утром. Темная летняя заря потухала далеко впереди, сумрачно, сонно и разноцветно отражаясь в реке, еще кое-где светившейся дрожащей рябью вдали под ней, под этой зарей, и плыли и плыли назад огни, рассеянные в темноте вокруг. Поручик сидел под навесом на палубе, чувствуя себя постаревшим на десять лет. Приморские альпы, 1925.

«Солнечный удар» (1925)

Рассказ «Солнечный удар» несомненно является шедевром бунинской прозы. Трудно отыскать рассказ, который в столь сжатой форме и с такой силой передал бы драму человека, познавшего вдруг подлинную, слишком счастливую любовь; счастливую настолько, что, продлись близость с маленькой женщиной еще день (оба знают это), и любовь, осветившая всю их серую жизнь, тотчас же покинула бы их, перестав быть солнечным ударом. Сюжет рассказа составляет небольшой, краткий эпизод, который произошел во время путешествия по Волге с неким поручиком и маленькой женщиной. Мы практически ничего не знаем о героях рассказа. Женщина — проста, весела, естественна. Бунин дает ее образ предельно лаконично: веселый смех и простота, жест, выдающий волнение, и общее впечатление от ее облика, данное глазами героя: «все было прелестно в этой маленькой женщине». Очень выразительна деталь портрета, в которой соединяются цвет и запах, вызывающие сложные ассоциации с солнечным сиянием и свежестью: «рука, маленькая и сильная, пахла загаром».

Отношения героев развиваются стремительно: познакомившись вечером, они через три часа поддаются сумасшествию и сходят на тускло освещенной пристани, чтобы провести ночь в гостинице. Сама сцена любви показана фрагментарно, отобраны отдельные подробности, жесты, обрывки. диалога: « … как только вошли … поручик … кинулся к ней … ». Бунин не дает героям сразу понять то, что с ними произошло. Первой слова о каком-то затмении, «солнечном ударе» произносит героиня. Позже поручик в недоумении будет повторять их: «В самом деле, точно какой-то солнечный удар». Героиня неоднократно говорит о том, что подобного с ней никогда не происходило, что случившееся для нее самой непонятно, непостижимо, уникально.

Скороговоркой сказано о расставании героев: уже в десять часов утра она в пять минут умывшись И одевшись собирается уезжать, а он легко согласился, довез до пристани, поцеловал на палубе, легко и беззаботно возвратился в гостиницу. По объему все это повествование занимает всего лишь страницу, и это завязка рассказа, его начальный исток. Здесь мы наблюдаем композиционную особенность произведений Бунина о любви: отбор наиболее значимых, переломных эпизодов и высокая сюжетная скорость в передаче истории любви.

Далее рассказ развивается как отражение тех мыслей, дум и чувств главного героя, которые его волнуют и трогают после расставания с незнакомкой. Почти пять страниц дальнейшего текста рассказа «Солнечный удар» описывают состояния после расставания. Причем Бунин не прибегает к традиционным приемам психологического анализа: внутренним монологам, авторскому анализу душевного состояния героя, Он рисует нам картины внешней, окружающей героя жизни, рисует их такими, какими они видятся самому персонажу. Поэтому писатель особое внимание уделяет жестам героя, его мимике. Важны также его ощущения, произнесенные вслух самые элементарные, но потому и значимые фразы. И еще: все шесть страниц рассказа будут наполнены солнечным светом, весь сюжет идет на фоне нестерпимо жаркого солнечного дня.

Солнечность, слепящая белизна страниц рассказа как бы должны напоминать нам о солнечном ударе, настигшем героев. Поручик будет теперь постоянно памятью возвращаться к незнакомке, перебирать какие-то эпизоды, фрагменты, связанные с ее поведением, словечками, повадками. И теперь композиция рассказа будет складываться как образ дня, в котором все обычное, прежде виденное, знакомое осмысливается уже по-иному. Отсюда берет начало цепь бесконечных и бесцельных блужданий поручика по городу, когда он посещает летний базар, который еще вчера был окрашен радостью утра, солнечного, жаркого, счастливого, а теперь все так глупо, нелепо; собор, где уже Идет вечерняя служба, которая кажется ему теперь тоже слишком будничной, деловой, да и весь волжский простор теперь представляется герою опустевшим. Он ест ботвинью со льдом, пьет, закусывает малосольными огурцами и все время ловит себя на мыслях о таинственной незнакомке, о том, что он больше никогда ее не увидит, что она потеряна для него навсегда.

И в дальнейшем повествовании присутствие человека в душе, в памяти, и его отсутствие в реальности будет усиливаться с каждым мгновением. И каждое действие поручика будет только приближать его к мысли о том, что ему не избавиться от «этой внезапной, неожиданной любви Никаким способом, что вечно будут преследовать его воспоминания о пережитом, о запахе ее загара и холстинкового платья, о живом, простом и веселом звуке ее голоса».

Вместе с пониманием невозможности забыть случившееся, избавиться от этой внезапной, неожиданной любви к герою приходит чувство ненужности всей своей дальнейшей жизни. Любовь здесь у Бунина — это чувство, которое преображает героя, ценой «солнечного удара» герой постигает то, что в человеческом бытии есть нечто неповторимо прекрасное, возвышенное, идеальное. Художественное время рассказа от «мгновения», интенсивно пережитого героем, расширяется до десяти лет существования и далее до вечности.

Познакомились они летом, на одном из волжских пароходов. Он - поручик, Она - прелестная маленькая, загорелая женщина (сказала, что едет из Анапы). «…Я совсем пьяна, - смеялась она. - Вообще я совсем с ума сошла. Три часа тому назад я даже не подозревала о вашем существовании». Поручик целовал её руку, а сердце его блаженно и страшно замирало…

Пароход подходил к пристани, поручик умоляюще пробормотал: «Сойдем…» И через минуту они сошли, на запыленной пролетке доехали до гостиницы, прошли в большой, но страшно душный номер. И как только лакей затворил за собой дверь, оба так исступленно задохнулись в поцелуе, что много лет вспоминали потом эту минуту: никогда ничего подобного не испытал за всю жизнь ни тот, ни другой.

А утром она уехала, она, маленькая безымянная женщина, шутя называвшая себя «прекрасной незнакомкой», «царевной Марьей Моревной». Утром, несмотря на почти бессонную ночь, она была свежа, как в семнадцать лет, немного смущена, по-прежнему проста, весела, и - уже рассудительна: «Вы должны остаться до следующего парохода, - сказала она. - Если поедем вместе, все будет испорчено. Даю вам честное слово, что я совсем не то, что вы могли обо мне подумать. Никогда ничего даже похожего на то, что случилось, со мной не было, да и не будет больше. На меня точно затмение нашло… Или, вернее, мы оба получили что-то вроде солнечного удара…» И поручик как-то легко согласился с нею, довез до пристани, посадил на пароход и при всех поцеловал на палубе.

Так же легко и беззаботно возвратился он в гостиницу. Но уже что-то изменилось. Номер показался каким-то другим. Он был ещё полон ею - и пуст. И сердце поручика вдруг сжалось такой нежностью, что он поспешил закурить и несколько раз прошелся взад и вперед по комнате. Не было сил смотреть на неубранную постель - и он закрыл её ширмой: «Ну вот и конец этому „дорожному приключению“! - подумал он. - И прости, и уже навсегда, навеки… Ведь не могу же я ни с того, ни с сего приехать в этот город, где её муж, её трехлетняя девочка, вообще вся её обычная жизнь!» И мысль эта поразила его. Он почувствовал такую боль и такую ненужность всей своей дальнейшей жизни без нее, что его охватил ужас и отчаяние.

«Да что же это такое со мной? Кажется, не в первый раз - и вот… Да что&-

nbsp;в ней особенного? В самом деле, точно какой-то солнечный удар! И как же я проведу без нее целый день в этом захолустье?» Он ещё помнил её всю, но теперь главным было это совсем новое и непонятное чувство, которого не было, пока они были вместе, которого он и предположить не мог, затевая забавное знакомство. Чувство, о котором некому было сказать теперь. И как прожить этот бесконечный день, с этими воспоминаниями, с этой неразрешимой мукой?…

Нужно было спасаться, чем-нибудь себя занять, куда-нибудь идти. Он пошел на базар. Но на базаре все было так глупо, нелепо, что он бежал оттуда. Зашел в собор, где пели громко, с сознанием исполненного долга, потом долго кружил по маленькому запущенному садику: «Как вообще можно спокойно жить и вообще быть простым, беспечным, равнодушным? - подумал он. - Как дико, как нелепо все будничное, обычное, когда сердце поражено этим страшным „солнечным ударом“, слишком большой любовью, слишком большим счастьем!».

Возвратясь в гостиницу, поручик зашел в столовую, заказал обед. Все было хорошо, но он знал, что не задумываясь умер бы завтра, если бы можно было каким-нибудь чудом вернуть её, высказать ей, доказать, как он мучительно и восторженно любит её… Зачем? Он не знал зачем, но это было необходимее жизни.

Что же теперь делать, когда избавиться от этой неожиданной любви уже невозможно? Поручик встал и решительно отправился на почту с уже готовой фразой телеграммы, но у почты в ужасе остановился - он не знал ни фамилии, ни имени её! А город, жаркий, солнечный, радостный, так нестерпимо напоминал Анапу, что поручик, с опущенной головой, шатаясь и спотыкаясь, зашагал назад.

Он вернулся в гостиницу совершенно разбитый. Номер был уже прибран, лишен последних следов её, - только одна забытая шпилька лежала на ночном столике! Он лег на кровать, лежал, закинув за голову руки и пристально глядя перед собой, потом стиснул зубы, закрыл глаза, чувствуя, как по щекам катятся слезы, и, наконец, заснул….

Когда поручик проснулся, за занавесками уже желтело вечернее солнце, и вчерашний день и нынешнее утро вспомнились так, словно были десять лет назад. Он встал, умылся, долго пил чай с лимоном, заплатил по счету, сел в пролетку и поехал к пристани.

Когда пароход отчалил, над Волгой уже синела летняя ночь. Поручик сидел под навесом на палубе, чувствуя себя постаревшим на десять лет.

О чём рассказ Бунина "Солнечный удар"? Конечно же, о любви, иначе и быть не может. Вернее, не о любви - цельной, ясной и прозрачной, а о бесконечном множестве её граней и оттенков. Перебирая их, отчетливо ощущаешь, насколько безмерны и неутолимы человеческие желания и чувства. Эти глубины пугают и вдохновляют. Здесь остро чувствуются быстротечность, стремительность и прелесть каждого мгновенья. Здесь падают и тонут - счастливого финала априори быть не может. Но в то же время здесь и непременное восхождение к той самой недостижимой истинной любви. Итак, представляем вашему вниманию рассказ "Солнечный удар". Краткое содержание его будет изложено далее.

Неожиданное знакомство

Лето. На одном из волжских пароходов встречаются он и она. Так начинается необыкновенный рассказ Бунина "Солнечный удар". Она - молодая, прелестная маленькая женщина в лёгком "холстиноковом" платье. Он - поручик: молодой, лёгкий и беззаботный. Она после целого месяца лежания под жарким солнцем Анапы возвращается домой к мужу и трёхлетней дочке. Он плывет на том же пароходе. Ещё три часа назад каждый из них жил своей простой жизнью, не подозревая о существовании друг друга. И вдруг…

После обеда в "яркой и горячо освещенной столовой" они выходят на палубу. Впереди - непроглядная темнота и огни. Сильный, мягкий ветер беспрерывно бьёт в лицо. Пароход, описывая широкую дугу, подходит к пристани. Неожиданно он берет её руку, подносит к губам и шепотом умоляет непременно сойти. Зачем? Куда? Он молчит. Понятно без слов: они на пороге рискованного, сумасшедшего и вместе с тем столь соблазнительного предприятия, что отказаться и уйти просто нет сил. И они сходят… Заканчивается ли на этом краткое содержание? "Солнечный удар" ещё полон событий.

Гостиница

Через минуту, собрав необходимое, минули "сонную конторку", ступили на глубокий песок и молча сели к извозчику. Бесконечная, мягкая от пыли дорога. Вот проехали площадь, какие-то присутственные места и остановились возле освещённого подъезда уездной гостиницы. Поднялись по старой деревянной лестнице и оказались в большом, но страшно душном, горячо накалённом за день солнцем номере. Вокруг чисто, опрятно, на окнах - белые опущенные занавески. Как только переступили порог, и за ними закрылась дверь, поручик резко кинулся к ней, и оба, не помня себя, задохнулись в поцелуе. До конца дней своих будут помнить они это мгновение. Никогда прежде и после ничего подобного не испытывали в своей жизни ни он, ни она…

Затмение или солнечный удар?

Десять часов утра. За окном солнечный, жаркий и непременно, как бывает только летом, счастливый день. Спали мало, однако она, в секунду умывшись и одевшись, сияла свежестью семнадцатилетней девчонки. Была ли она смущена? Если да, то совсем немного. От нее исходила всё та же простота, веселье и уже рассудительность. Поручик предложил дальше ехать вместе, но она отказалась, иначе всё будет испорчено. Отродясь ничего подобного тому, что случилось с ней, не было, да и не будет больше. Может, это было затмение, а может, с ними случилось нечто, схожее с "солнечным ударом".

Он на удивление легко согласился с нею. Счастливо и беззаботно довёз её до пристани, как раз к самому отходу розового парохода. В этом же настроении возвратился он и в гостиницу. Однако что-то уже изменилось. В номере всё еще чувствовался её запах - пахло её дорогим одеколоном. На подносе всё еще стояла её чашка с недопитым кофе. Постель ещё не убрана, а ширма так и стояла отодвинутой. Всё до последнего сантиметра было полно ею - и пусто. Как же так? Сердце поручика сжалось. Какое странное дорожное приключение! Ведь ничего особенного ни в этой, по сути, нелепой женщине, ни в этой мимолётной встрече - всё это уже не впервой, и всё-таки что-то не так… "В самом деле, точно какой-то солнечный удар!" Рассказ И. А. Бунина на этом не заканчивается.

Новые чувства

О чем еще поведает нам краткое содержание? "Солнечный удар", рассказ И. А. Бунина, далее повествует о новых чувствах главного героя. Память о запахе её загара, её холстинкового платья- память о живом, таком счастливом и в то же время простом звуке её голоса- память о недавних испытанных наслаждениях всей её чувственностью и женской соблазнительностью - всё еще было живо в нём безмерно, но уже стало вторичным. На первое место вышло иное чувство, доселе ему неведомое, о котором он даже и не подозревал, затевая накануне это забавное знакомство на одну ночь. Что это было за чувство - он объяснить себе не мог. Воспоминания стали неразрешимой мукой, а вся дальнейшая жизнь, то ли в этом забытом Богом городишке, то ли в ином другом месте, представлялась теперь пустой и бессмысленной. Его охватили ужас и отчаяние.

Нужно было срочно что-то делать, чтобы спастись от наваждения, не выглядеть нелепым. Он вышел в город, прошелся по базару. Вскоре возвратился в гостиницу, зашёл в столовую - большую, пустую, прохладную, и залпом выпил две или три рюмки водки. Вроде всё было хорошо, во всём ощущалась безмерная радость и счастье - и в людях, и в этом летнем зное, и в этом сложном смешении базарных запахов, а у него сердце нестерпимо ныло и разрывалось на части. Ему нужна она, и только она, хотя бы на один день. Для чего? Чтобы сказать ей, чтобы высказать ей всё то, что у него в душе - о своей восторженной любви к ней. И вновь вопрос: "Зачем, если ничего уже не изменить ни в его, ни в её жизни?" Он не мог объяснить это чувство. Он знал одно - это важнее самой жизни.

Телеграмма

Внезапно к нему пришла неожиданная мысль - отправить ей срочную телеграмму с одной единственной фразой, что вся его жизнь отныне принадлежит только ей. Это ни в коем разе не поможет ему избавиться от мучений внезапной, неожиданной любви, но однозначно облегчит его страдания. Поручик стремглав кинулся к старому дому, где была почта и телеграф, но на полпути в ужасе остановился - он не знает не имени её, ни фамилии! Не единожды он спрашивал её, и за обедом, и в гостинице, но всякий раз она смеялась, называя себя то Марьей Маревной, то заморской царевной… Удивительная женщина!

Краткое содержание: "Солнечный удар", И. А. Бунин - заключение

Куда теперь ему идти? Что делать? Он вернулся в гостиницу усталый и разбитый. Номер уже был убран. Не осталось ни единого следа её - только шпилька на ночном столике. День вчерашний и нынешнее утро казались делами давно минувших лет… Вот и подходит к концу наше краткое содержание. "Солнечный удар" - одно из удивительных произведений И. Бунина - заканчивается тем, что в душе поручика царят всё те же пустота и безысходность. Вечером он собрался, нанял извозчика, похоже, того самого, который привёз их ночью, и приехал к пристани. Над Волгой раскинулась "синяя летняя ночь", а поручик сидел на палубе, чувствуя себя постаревшим на десять лет.

Ещё раз хочется напомнить, что статья посвящена рассказу И. А. Бунина "Солнечный удар". Содержание, переданное вкратце, не может отобразить тот дух, те чувства и эмоции, которые незримо витают в каждой строчке, в каждой букве рассказа, и которые заставляют безмерно страдать вместе с героями. Поэтому прочтение произведения в полном объеме просто необходимо.

Внимание, только СЕГОДНЯ!

На волжском пароходе случайно познакомились поручик и прелестная женщина. Пароход причаливал к пристани, поручик предложил сойти. Наняв извозчика, они проехали через спящий уездный городок.

Такого исступленного поцелуя, как в душном номере гостиницы, ни один из них не испытывал ни до, ни после этого вечера. Утром безымянная незнакомка была немного смущена, но свежа и весела. Она рассудительно попросила поручика не уезжать вместе с ней, подождать следующего парохода. Он легко согласился, проводил женщину на пристань, попрощался поцелуем. Вернувшись в гостиничный номер, поручик внезапно ощущает боль, непонятную муку. Он не понимает, как небольшое «дорожное приключение», будто «солнечный удар», заполнило его душу необъяснимым чувством неожиданной любви.

Поручик решает отвлечь себя прогулкой. Обыденная жизнь уездного базара, громкое пение в соборе, прогулка по заброшенному саду страшат его своей будничностью, нелепостью. Все вокруг вроде бы хорошо, во всем радость, но сердце поручика разрывается на части. Он признается себе, что мог бы умереть за возможность вернуть незнакомку, доказать ей свою любовь. Поручик решается отправить ей телеграмму, но с ужасом понимает, что ему известно только название города, где она живет с мужем и трехлетней дочкой.

В номере он в слезах засыпает. Проснувшись вечером, главный герой вспоминает события прошедшего дня как далекое прошлое. Ночью, сидя на палубе отчалившего парохода, поручик чувствует себя состарившимся на десять лет.

Иван Бунин в своем рассказе говорит о любви как об озарении, яркой вспышке, способной прийти и уйти внезапно, как солнечный удар.

Читать краткое содержание Солнечный удар Бунина

Этот рассказ удивителен, своеобразен и весьма увлекателен. В нём пишется о внезапной любви, о возникновении чувств, к которым персонажи не были готовы и время у них нет, что б в этом всём разбираться. Но главный персонаж и не подозревает, через какие страдания придётся пройти, с момента прощания с прекрасной молодой незнакомкой. С первого взгляда сюжет рассказа выглядит распространённо. Есть мало рассказов, которые тонко организованны как «Солнечный удар». Писатель И. А. Бунин, рассматривает в нём проблематику личного характера: возникновение дилеммы, влияющую на будущую жизнь человека. Главные персонажи делают своё осознанное решение, после чего они расходятся, и в итоге находятся очень далеко друг от друга.

Это был летний сезон, самое хорошее время для морских путешествий на пароходе. Один мужчина, он же военнообязанный – поручик и незнакомая, симпатичная, молодая женщина встретились друг с другом на палубе этого путешествующего корабля. Писатель не даёт имя этой незнакомке, также и поручику. Это обычная распространённая история, которая возможна, похожа на много других историй происходящих с иными людьми. Они друг другу очень понравились, они с блаженством и со страстью смотрели друг на друга. Когда поручик целовал ей руку, её сердце замирало. Когда пароход подходил к пристани, он умолял незнакомку сойти, и они вместе сошли на берег и пошли в ближайшую гостиницу, где и провели незабываемую ночь. После чего она немного смущённая, но ни капли не раскаивается в произошедшем, ведь с ней такого никогда не происходило. Утром ей надо уезжать, проводив её к пристани, страстно целует красавицу при окружающих и идёт обратно к себе в гостиничные апартаменты. Там его настигают воспоминания прошедшей ночи, сводят с ума аромат её духов, недопитая чашка с кофеем, которая не была убрана, забыли. Внезапно на него нахлынуло необычное состояние, некие чувства, он не мог их осознать и начинает выкуривать сигареты один за другим, чтобы заглушить всё.

Этот военный человек не мог понять, что с ним такое происходит и задавал себе вопрос, что в ней такого особенного он нашёл? Что ему делать без незнакомки в этой глуши целый день? Он решает найти для себя спасение от этих всех мыслей, пойти и пройтись в этом не большом городке. Поручик зашёл на рынок, затем зашёл в собор, когда он шёл среди проходящих мимо людей, отвлекая себя от наваждения нежности, всё равно он чувствовал пустоту в своей душе. И вот это всё смешанное состояние мешали ему думать, разумно мыслить и он надумывает отослать ей телеграмму. Шагая к почте придумав слова для отправки телеграммы, у здания замирает в ступоре, он вдруг вспоминает, что он не знает её имя и фамилию, а также её адреса проживания. По возвращении в гостиницу, его состояние было очень уставшим. Утром главный персонаж отправился на пароходе, сидя на палубе и смотря вдаль, у него было такое чувство, как будто он постарел годов так на десять. И тогда до него доходит понимание того, что их жизненные пути никогда не пересекутся.

Идея этой романтической истории состоит из случайной встречи двух людей произошедшей внезапно, с ними приключилось, вроде солнечного удара и это привело к необыкновенной ослеплённой страсти. А дальше и прозрение. Эта повесть обладает возвышенным и красивым началом, даёт всем понять, что любить и быть любимыми необходимо для каждого человека, но без иллюзий.

Молодые люди, читая этот рассказ, могут увидеть здесь то, что главные персонажи стремятся отыскать свою неповторимую любовь, но находясь в благоразумии, отказываются от этих чувств. Они спасались от этого наваждения. Для них эти возвышенные чувства были чрезмерно колоссальным блаженством. Но очевидно, что персонажи рассказа не должны были допустить продолжение этих отношений, тогда нужно было бы изменять весь свой образ жизни.

Автор тонко описал образ и состояние женщины, он подробно не описывает её внешность, характеристику и даже имя ей не дал. Но тонко описал то, как она переживала, волновалась и её тревожность. Она не хотела, чтоб поручик подумал о ней плохо, что она не такая, какой её можно было бы ему себе представить. Может быть, для неё всё произошедшее, просто случайность. Возможно, от собственного мужа было недостаточно того внимания и тепла, которое она получила от случайной связи. Можно из рассказа понять, что женщина не собиралась что-то планировать, поэтому и не обязывает поручика. И вот потому она и не говорит ему своё имя. Ей тяжело уезжать, покидая его безвозвратно, но свои действия совершает исходя из своих соображений. Понимая, что эта связь может плохо закончится.

Здесь рассказывается, что сначала мужчина не готов был принять эти внезапные чувства к незнакомке. И он отпускает её с лёгкостью, думая, что их ни чего не связывает. Но он ошибся. По возвращении в гостиницу, в тот номер, где он провёл с ней ночь, на него накатились чувства воспоминания, так как там ещё царила атмосфера прошедшей ночи. Дальше его состояние души менялось всё сильнее. Поручик, человек военный, не мог себе подумать, что такая встреча перевернёт весь его смысл жизни.

Краткое содержание Гоголь Сорочинская ярмарка по главам

Здесь Гоголь описывает природу Украины и то, как торговцы едут на сорочинскую ярмарку. Туда же направляется наш герой Солопий Черевик со своей красавицей дочкой по имени Параска

Краткое содержание Алданов Чертов мост

Краткое содержание Белый Клык Джек Лондон

В повести рассказывается о жизни полуволка-полусобаки по имени Белый Клык. Он рождается в Северной Глуши и попадает в стойбище индейцев, где к нему относятся недружелюбно, как собаки, так и люди